Депрессия глазами других (2 часть).

Конечно не всегда все бывает так трагично. Проблема чаще заключается не в том, что близкие люди человека, переживающего депрессию, не любят его, а в том, что они не могут выразить свою любовь и заботиться о нем так, как ему необходимо. Они не могут дать ему то, что ему так надо: молока, которого казалось так мало в груди его матери или в бутылочке, которая заменяла грудь, когда он был еще грудным ребенком, и любви в газах матери, когда он уже научился кушать сам из тарелки с помощью ложки. Тем более это кажущееся равнодушие близких становится болезненным, если оказывается повторением взаимоотношений в детстве. Когда мать хотела своему ребенку добра, но не могла (не умела) показать ему своей любви (см. девятую "хитрость" воспитания на сайте Татьяны Ребровой). Надо уметь выражать свою любовь, также как и надо научиться замечать любовь со стороны своих близких. Но как же научиться замечать любовь своей матери маленькому ребенку, если мать не может ее выразить? (Может быть в этом виновата ее мать? Или мать ее матери? Или наше общество и тяжелая жизнь? Война? Голод? Сталин, который запрещал любить кого-либо, кроме себя?) Кто научит этого ребенка, который теперь стал взрослым, замечать любовь своих близких, чувствовать потребность в любви, самому выражать свою любовь, говорить о любви?
Если алкоголь или наркотики помогают переживать депрессию, все в конце концов усложняется в большей степени. Депрессивное состояние связано, в биохимическом смысле, с дефицитом эндорфинов, которые называют еще "гормоном счастья". При этом надо понимать, что эндорфинов не хватает, потому что у человека депрессия, - а не потому у человека депрессия, что у него не хватает эндорфинов. Хотя последнее мнение тоже существует, и из него следует вывод, что от депрессии существует лекарство. Это "лекарство" известно уже давно. Алкоголь способствует образованию эндорфинов, но конечно лучшим "лекарством" от депрессии является героин, который, являясь одной из разновидностью морфинов, по своей химической формуле почти полностью соответствует "гормону счастья". И проблема заключается не только в том, что и алкоголь и героин разрушают организм, являясь по сути средствами, приближающими смерть, а прежде всего в том, что отказ от их приема вызывает еще большую депрессию, предъявляя таким образом непомерно большой счет за полученное удовольствие. Это заталкивает человека в порочный круг, из которого, кажется, нет выхода. (Действие антидепрессантов менее пагубно - но, к сожалению, очень схоже. Прибегая к антидепрессантам, надо понимать - что это только временное средство.) Об эндорфинах смотрите следующую статью Лекарство от депрессии.
Иногда смелость заглянуть депрессии в глаза может спасти Для того, чтобы понять, как человек воспринимает "чужую" депрессию, разберем некоторые особенности коммуникации при беседе. До тех пор, пока человек видит другого, который еще не встретился с ним взглядом, этот другой остается объектом. Только тогда, когда этот другой замечает первого, он становиться субъектом. Итак, если человек, переживающий депрессию, чувствует себя опустошенным и безжизненным, если он погружен в себя и во время беседы отводит взгляд, его партнер оказывается в ситуации, когда его обращенный взгляд не встречает отклика, он натыкается на пустоту, не получая ответа и не чувствуя контакта. Поэтому и возникает ощущение неудовлетворенности. Собеседнику не хватает этого взаимного контакта при общении, которое наполнило бы его собственное "Я".
Таким образом партнер в беседе теряет часть своего "Я" в опустошенном депрессией человеке, не получая взамен его эмоционального отклика, частичку его "Я". Вначале может испытываться некоторая неловкость, а при продолжении развития ситуации в описанном русле часто возникает чувство тревоги опустошения "Я". Американский психолог Джеймс Койн доказал типичность такого реагирования в элегантно построенном эксперименте (Coyne, 1976). Он поручил 45 студенткам беседовать по телефону в течение 20 минут с предложенными им собеседниками. Студентки были разбиты на группы по 15 человек в каждой. Одна группа беседовала с депрессивными пациентами, вторая - с недепрессивными амбулаторными больными неврологической клиники, третья - со здоровыми людьми. По окончании задания все 45 студенток прошли тестирование по специально разработанным тестам. Их ответы были записаны на пленку и проанализированы по специальной программе. Удалось установить, что те студентки, которые беседовали с депрессивными пациентами, чувствовали себя угнетенными, а иногда испытывали чувство страха или раздражения, что редко отмечалось в других группах. При проведении опроса среди студенток, участвовавших в эксперименте, хотят ли они снова участвовать в телефонных беседах с новыми, заранее неизвестными собеседниками, удалось установить, что депрессивные больные значительно меньше привлекают собеседников, чем лица двух других групп.
Другие исследователи подтвердили результаты, полученные Койном, использовав в эксперименте мужской персонал. Хаммен и Петерс с помощью видоизмененной методики показал, что характер реакции пробанда зависит не столько от содержания беседы, сколько, почти исключительно, от настроения интервьюируемого (Hammen und Peters, 1978). Одна американская исследовательская группа показала с помощью специально разработанной игровой ситуации, что партнеры по игре относились к депрессивным больным особенно щадяще и предоставляли им преимущества в процессе игры, если они оказывались в невыгодном положении (Hokanson et al., 1980). Легко можно себе представить, что эта щадящая позиция, скорее всего, приводит к тому, что в дальнейшем депрессивного больного избегают и как собеседника, и как партнера в жизни. Способ взаимодействия с окружающими у депрессивного человека создает изоляцию от окружающих, что в еще большей степени усугубляет его положение и принуждает "уходить" в себя.
:: Конечно, особенности естественных взаимодействий в жизни отличаются от искусственных ситуаций в эксперименте. Но главное их отличие заключается в длительности контактов. Особенно это отличие заметно во внутрисемейных взаимоотношениях. Если при кратковременных контактах с депрессивным человеком у его партнера появляется отношение, выраженное в щадящих проявлениях и тенденциях уклониться от повторных контактов, то в семье характер реакции меняется: наряду со щадящим отношением у члена семьи появляются попытки самооправдания и даже обвинения депрессивного члена семьи. Это можно отнести на счет защитной реакции вследствие чувства беспомощности, которое испытывает член семьи в попытках "вытащить" своего родственника, "ушедшего" в депрессию.
Но, конечно, переживания родственников не могут быть сведены только к основным чувствам, таким, как беспомощность, страх, ярость, вина, стыд, сострадание, сочувствие. Многие чувства часто могут появляться внезапно, а потом могут вытесняться, возникать одновременно или попеременно.
Порывистый характер эмоциональной реакции партнера по жизни человека, переживающего депрессию, отражает способность, именно которой и недостает в период пребывания в депрессии. Обычной реакцией на появившуюся угрозу является страх и ярость, печаль и надежда, при всей неуверенности, которые и помогает справиться с угрозой. И то чего недостает самому человеку, находящемуся в депрессии, и что он видит в людях его окружающих, может вызывать обиду, восприниматься как непонимание. Конечно, здесь есть и непонимание, потому что, особенно если говорить о тяжелой депрессии, невозможно надеяться понять то, что никогда не переживал сам. Но, конечно, здесь может присутствовать и зависть к эмоциональности других, когда сам не можешь (а, может, уже и не хочешь) принимать участия в "празднике жизни" других.
:: Масштаб таких сложных сплетений чувств во взаимоотношениях человека, переживающего депрессию, и его близких описала в своем дневнике писательница Каролин Мур (Muhr, 1978). Этот дневник она вела тогда, когда это позволяла ей депрессия, которая продолжалась три года. В заключение она пишит: "Я ужаснулась, поняв, каким запутанным был этот наблюдаемый со стороны отрезок пути, который мне пришлось пройти. Я увидела не только собственную беспомощность, но и беспомощность окружающих меня и любящих меня близких. Беспомощная, как зверь, угодивший в капкан, уставившаяся неподвижным взглядом в стену, не видя в ней желанного окна, парализованная своим упадничеством или бесцельно слоняющаяся из угла в угол, никому не доверяющая - такой я была".
:: Надо отметить, что мой опыт показал (вслед за исследованиями Даниеля Хелла и Петера Фрика - Hell, 1982; Frick, 1987), что переживание печали партнером депрессивного человека, так сказать, "заражение" депрессией, дает, как это не могло бы показаться странным, благоприятный прогноз в "излечении" от депрессии. Возможно, это разделение тяжелой ноши, которую приходится нести человеку в состоянии депрессии одному, это участие и сопричастие, в противовес бесполезным подбадриваниям и тщетным попыткам "вытащить", превращает черную меланхолию в печаль, которую теперь возможно прочувствовать, осмыслить и изжить. И это могут сделать только двое, и неспособен сделать один. И это не является просто результатом способности к адекватной коммуникации, и тем более вовсе не просто возможностью объясниться или, тем более, договориться.